У всех профессий есть свой отпечаток. Так называемая профдеформация. У полицейских, врачей, журналистов, у людей которые часто видят смерть, болезни, горе — формируется иммунитет несколько циничный для простого обывателя и если задуматься, непонятный даже для самих представителей этих профессий.
Происходит это на автомате, бессознательно, потому что иначе человек просто не выдерживает. Самая страшная профдеформация происходит, когда у человека в руках власть, а в полицейском государстве самая заветная корочка какая? Правильно, правоохранительных органов. Вот и встречаем мы, то тут, то там полупьяных полицейских, раскрывающих свои корочки и считающих, что в этот момент все должны пасть перед ними ниц.
Справедливости ради отмечу, что сейчас, после повышения зарплат, полицейские стали как-то добрее и сдержаннее.
***
Участковый, дыша перегаром, вывалился из автомобиля перед одним из увеселительных заведений Ижевска. Там стояли девочки легкого поведения. "Кто тут главный?", — заплетающимся языком спросил человек в форме. "Сейчас приведу", — сообщила рядом стоящая женщина. Ровно через десять минут участковый вырвался из цепких лап братков и ринулся к машине, где ждал его я.
2006 год, зима Димку я знал с далеких времен. Он недавно закончил учиться, всегда грезил о погонах. При том, что он относится к людям, которых можно охарактеризовать "положительный", внутри Димы всегда сидел червячок жестокости — он периодически пытался что-то доказать грубой силой, зверски избивая сверстников. Возможно, и погоны нужны были ему именно для того, чтобы заткнуть зияющую глубоко в душе дыру. Мы встретились с ним в центре Ижевска.
Он был на своей старенькой (о-очень старенькой) иномарке неизвестно откуда и когда ему перепавшей, в форме и с угрюмым лицом. Поговорили. Выяснилось, что он может удовлетворить давно сидевшее во мне любопытство и показать, как проходит трудовой день участкового. Сели в его драндулет. Ехали сквозь дворы, колеса периодически проваливались в дыры в асфальте: нет ничего прекраснее зимнего Ижевска и шокирующее убогих пейзажов. Остановились около серой хрущевки.
"Пойдем", — сказал Дима. Мы зашли в один из подъездов, спустились в подвал, именно там находилось пристанище участковых района, в котором работал Дмитрий. "Не, ну ты представь: сваливают нам кучу дел для проверки, на мне висит почти в три раза больше положенного, порядка 8 тысяч человек, и до каждого дойди, с каждого возьми объяснения, а в сроки не укладываешься — начальство пилит", — возмущался участковый Дима, закуривая сигарету на фоне календаря 2003 года, висящего на стене с облупившейся зеленой краской.
"Приходится рисовать", — заржал мой собеседник и показал на толстую кипу бумаг, по всей видимости, с опросами. — "И то не успеваем, приходится спать на работе, полный атас, короче". В этот момент в помещение зашел другой участковый. "Василий", — представился он и так же затюкано и грустно, как и Дима, плюхнулся в свое рабочее место, закурив сигарету.
Менты. Пришла женщина. Дима с Василием из добродушных парней превратились в настоящих неприступных "ментов". "Ну и что ты хочешь сказать, ну и чего ты добьешься, сама подумай, б..я, не примем мы твое заявление, нахер и все!", — орал Дима, Василий важно кивал головой. Женщина расплакалась. Конечно, по ней было видно, что она ведет мягко сказать асоциальный образ жизни, но, все же, ее было жаль. Она ушла. Через 20 минут после нее появился мужчина, через каждые три слова вставлявший "спасибо".
Участковые не превратились при нем в "ментов", а Дима взял огромный пакет из рук незнакомого мужчины. В пакете была икра, коньяк, шоколад и другая разнообразная закуска. Я зашел удачно. В ходе проговаривания двух бутылочек коньяка, Дима рассказал, почему им презентовали сей щедрый подарок. Дело касалось выдачи разрешения на хранение и ношение оружия, в котором Дима и Вася принимали непосредственное участие.
В погоне за счастьем. Рюмка за рюмкой, и двух бутылок как не бывало.
Как не бахвалился Дима, но в его глазах читалось, что погоны не принесли ему ничего, кроме геморроя. А перспективы прожить так всю жизнь до момента пока не станешь генералом, мягко говоря, не радовали его.
Рассказав про зарплату в 4 тысячи, и, тем самым, как бы оправдавшись, он предложил Васе сходить до рынка. "Там чурки как раз собираются, подоим их маленько", — повеселел Дима. Однако я категорически был против данной инициативы. "Хорошо, тогда поехали", — сказал заплетающимся языком Дмитрий.
"Куда?", — жалобно вопросил я, уже садясь в машину. За руль сел менее пьяный Василий, Дима поехал на пассажирском сидении. Мы остановились около одного из небольших развлекательных заведений. Там часто стоят девочки легкого поведения. "Я щас", — бравурно сказал Дима, почесав щетину, и отправился в сторону девочек. Вася мне быстро объяснил план Димы, и мне стало не по себе.
Простой участковый решил устроить себе и друзьям так называемый "субботник". То есть бесплатное пользование девицами легкого поведения за, видимо, некое обещание "крыши". Одно лишь Дима не учел — крыша уже могла быть и куда более могущественная, нежели он.
Я вышел покурить, в голове витали дурные мысли. Затягиваясь дымом, я наблюдал, как Дима попросил позвать старшего, старший же позвал его во внутрь развлекательного заведения. Дима, показав мне пальцами "ок", удалился, в тот момент я мысленно попрощался с Дмитрием навсегда.
Прошло несколько минут, я, докурив сигарету, уже собирался сесть в машину как вдруг…из дверей пулей вылетел горе-участковый и с криками "Уе..ем на..уй" дал нам понять, что реальность не оправдала его ожиданий. Я быстро похлопал по нашему драндулету и заорал Васе: "Заводи!".
В это время из дверей вывалился с десяток парней довольно крепкой наружности. Быстро сев на пассажирское сидение, я услышал глухие звуки, и огромные как блюдца глаза Васи дали мне понять, что машина не заводится.
Дальше все было как в тумане. Я выбежал и начал толкать машину, Дима присоединился. Я все ждал удара по спине и мысленно прощался с жизнью. Но обошлось. Мы каким-то чудом успели ее растолкать и сесть на задние сиденья. Когда я открывал дверь машины, за спиной был слышен дикий хохот.
Видимо в тот момент мы так жалко выглядели, что нас просто решили не трогать. Я ничего не спросил у Дмитрия, попросив только отвезти меня сразу домой. Дима остался работать в должности участкового, постоянно доказывая себе и окружающему миру, что он — сверхчеловек, а я старался как можно реже видеться с ним. Надо ли говорить, как сложилась судьба Димы на милицейском поприще?
! Орфография и стилистика автора сохранены
