В Российской Федерации очень тихо прошел четвертьвековой юбилей появления первого главы государства суверенной России. Был только посвященный этому Форум "Прорыв", которой в Международном университете в Москве 27 мая провели Президентский Центр Бориса Ельцина, "Центр Стратегия" и Конгресс интеллигенции против войны (http://yeltsin.ru/event/chetvert-veka-novoy-rossii/).
Борис Ельцин, став в конце мая 1990 года Председателем Верховного Совета РСФСР, считался тогда главой государства. Его даже называли иногда президентом России, что строго говоря, было правильно. И не только потому, что президент значит председательствующий, но и потому что на Западе советских Председателей Президиума Верховного Совета СССР именовали президентами. Хотя их объем полномочий, вполне равный нынешним президентским, включая право на издание указов, был разделен на весь президиум. А генсеков звали советский лидер, т.е. вождь.
Итак, у Российской Федерации появился президент, а еще через две недели она объявила суверенитет - верховенство своих законов над союзными. Но самое важное это то, что тогда все политические конструкции были для нас нынешних очень странны, а коридор возможностей - необычайно широк.
Например, считалось что образцовая демократия - именно парламентская и поэтому было совершенно логично считать спикера парламента - главой государства. Идеологическая борьба России и СССР была спором между моделью правой социал-демократии, которая импонировала Ельцину и его сторонникам (по крайней мере, публично они так давали понять), и моделью левой социал-демократии, которую отстаивал Горбачев и его сторонники-реформаторы. В теперешних системах координат это была как борьба между президентом Кудриным и главой крупнейшей оппозиционной партии Касьяновым.
Споры о будущем СССР умещались в диапазоне между переходом к конфедерации и к "настоящей федерации".
По поводу осуждения сталинизма и теоретической верности верховенству закона и европейского вектора развития у всех сторон тогдашней политической борьбы царило полнейшее дружное согласие. Идиллия, да и только.
Было почти невозможно поверить, что через два года на знамени российских реформаторов будет начертано: президентская республика, неолиберальные рыночные реформы и национальное независимое государство.
В те месяцы у России и у побеждающих демократов ещё был выбор между консервативным и социал-демократическим направлением экономических реформ. Между разной степенью соотношения объёмов реальной власти между парламентом и правительством.
Даже федерация могла остаться как она понималась в СССР - как союз между автономиями и "русской Россией". А "русская Россия" могла быть преобразована в союз больших исторических областей. Ведь превращение обычных советских областей в аналог американских штатов тогда воспринималось бы как саркастическое обличение маниакального стремления к суверенитету. И действительно - нынешняя форма федерализма возникла почти случайно, в пылу заигрывания Ельцина с региональными номенклатурами летом 1993 года. А идея президентской республики - лишь итог погони за Горбачевым.
Но всё это - лишь предисловие к одной мысли. Вот она: мы совершенно не представляем и не можем представить будущих форм государства после краха путинизма; мы можем лишь учитывая прошлый опыт, пытаться быть чуточку более ответственными, чем предыдущая генерация ниспровергателей.
Приложение. Тезисы выступления на Ельцинском форуме Льва Александровича Пономарева
"Рывок к демократии
25 лет назад наша страна получила уникальный шанс. Главой российского государства стал лидер антикоммунистической оппозиции, не имевший на тот момент равных по влиятельности. И это произошло мирным, демократическим путем.
Как свидетель тех событий я хотел бы рассказать о том пути, который привел Бориса Николаевича Ельцина к президентству. В его политической карьере было два периода: первый – внутри системы, а второй – в оппозиции к ней. Первый завершился должностью первого секретаря Московского горкома партии. Второй период начался в 1989 году, когда он, уже будучи в опале, баллотировался как кандидат в депутаты, оппозиционный КПСС, с поддержкой демократических сил. Он стал народным депутатом СССР и вошел в Межрегиональную депутатскую группу (вместе с Андреем Сахаровым, Юрием Афанасьевым, Гавриилом Поповым и другими известными демократами), которая оппонировала коммунистам практически по всем вопросам, обсуждавшимся на съезде.
Так получилось, что я был свидетелем самых первых контактов Ельцина с демократами. Дело в том, что в 1988 году, при создании движения "Мемориал", основная цель которого была увековечивание памяти миллионов погибших от сталинских репрессий, мы, инициаторы этого движения, в какой-то момент решили собирать народные средства для создания памятника жертвам сталинизма. Понимая, что среди нас нет ни одного человека, имеющего общенациональную известность, мы решили опрашивать людей на улицах Москвы, кому бы они поручили распоряжаться этими средствами. С этой целью летом 1988 года активисты "Мемориала" стояли на улицах Москвы и задавали прохожим вопрос: кому бы они доверили эту миссию? Опросив около двух тысяч человек, мы отобрали примерно 15 фамилий, возглавивших список. Из этих людей мы решили создать общественный Совет "Мемориала" и оповестили их об этом. На первых местах оказались все общественные лидеры того времени – Ельцин, Сахаров, Юрий Карякин, Олесь Адамович, Евгений Евтушенко и другие известные демократы. Все они согласились войти в Совет "Мемориала". Мне было поручено оповестить об этом Ельцина и позвать его на заседание общественного совета. Он проявил некоторую осторожность – запросил документы и подробно по телефону расспрашивал о целях движения. На первое заседание Совета Ельцин не пришел, а ко второму – созрел. В дальнейшем он принимал участие в подготовке документов "Мемориала", в частности редактировал устав общества.
У Ельцина тогда был выбор – поддержать ли либеральную, демократическую общественность, или опереться на другие силы. Я знаю, что к нему обращалось за поддержкой общество "Память", но на союз с националистами Ельцин не пошел.
Второй шаг на демократическом пути Ельцин сделал, когда стал сопредседателем Межрегиональной депутатской группы вместе с Сахаровым, Афанасьевым, Поповым. А настоящим лидером он был признан позже, когда пошел на выборы в народные депутаты РСФСР, стал членом Верховного совета РСФСР, а затем на первом съезде народных депутатов России 29 мая 1990 года был выбран председателем Верховного совета РСФСР.
Выборы были трудными, Ельцин выиграл их только с третьего тура голосования, получив 535 голосов. Перевес сил исчислялся всего четырьмя голосами: для избрания необходимо было набрать 531 голос. Важнейшим обстоятельством было то, что перед третьим туром в рамках согласительных процедур было предложено убрать кандидатуры, не сумевшие набрать нужное число голосов, и заменить их новыми кандидатами. Коммунисты так и сделали: Полозкова заменил Власов. А Ельцин и демократы проявили волю, и он остался. Правда, и оснований для победы у него было больше.
Я был членом Верховного совета РСФСР, голосовал за Ельцина и приложил немало усилий, чтобы демократы отдали голоса за него. Став председателем Верховного совета РСФСР, Ельцин фактически предопределил свою победу через год на выборах президента России. Редко в истории бывают такие обстоятельства, когда четыре голоса решают не только судьбу политического лидера, но и судьбу страны.
Сколько бы ни говорилось, и зачастую справедливо, о том негативе, который принесли с собой 1990-е годы, необходимо признать: этот период был не просто грандиозным социально-политическим прорывом в длинной, многовековой череде отечественных деспотических, авторитарных и тоталитарных правлений. Это было время потрясающих возможностей. Россия получила исключительную свободу в выборе форм политической, экономической, культурной жизни. С годами коридор возможностей быстро сужался, и сегодня нам кажется, что ход событий безальтернативно вел к нынешнему состоянию.
Ельцин был опытным политиком и в 1990-91 годах делал все, чтобы переход от тоталитарного правления к демократическому был максимально бескровным. Хотя этот период был очень острым, напряжение было постоянным – с кульминацией в 1991 году. Минимальный перевес на выборах председателя Верховного совета РСФСР показывает, что силы демократов и их оппонентов (коммунистов) были почти равны. А на фоне неизбежных экономических трудностей при переходе к рыночной экономике количество оппонентов Ельцина и его политики резко увеличилось, и фактически реформы шли без массовой народной поддержки. Но важно, что именно при Ельцине был заложен костяк демократического государства России: законодательно введено разделение полномочий между парламентом, исполнительной и судебной властями. Правда, это происходило при сильной власти президента.
Но, сколько бы ни говорили об авторитаризме Ельцина, он всегда, безусловно, был последовательным противником любых форм тоталитаризма. Все 1990-е годы показали, что при нем не было подавления политических свобод. Парламент в значительной степени оппонировал президенту, и Ельцину всегда требовалось идти на компромиссы, что характерно для любого демократического государства. То есть он не пользовался теми возможностями, которые были заложены в "суперпрезидентской" конституции, принятой в 1993 году. Губернаторов и мэров выбирали, парламент был местом для дискуссий, свобода СМИ реально существовала.
Более того, в Ельцинские времена фактически не было политических репрессий. Силовики не занимались фабрикацией уголовных дел по политическим мотивам. Острейшая политическая борьба не приводила к арестам. И даже к участникам двух вооруженных путчей была применена амнистия.
Все эти завоевания особенно заметны сегодня, когда явные попытки реванша тоталитаризма по необходимости опираются на сталинские методы правления. В ходу оправдание самых жутких и массовых форм террора, включая расстрелы и лагеря, организацию искусственного голода и предвоенный союз Советского Союза с Гитлером. Мы видим, как технические аварии пытаются объяснять саботажем, деятельность оппозиции и НКО – вражеским иностранным влиянием, а предпринимательскую деятельность огульно считают мошенничеством...
Новый тоталитаризм необходимо остановить. Для этого надо выбить из-под его фундамента любые положительные высказывания о сталинизме. Общество должно воочию увидеть масштаб тоталитарного душегубства. Поэтому я полностью поддерживаю начавшуюся снизу акцию "Бессмертный барак" – с демонстрацией в Интернете портретов жертв политических репрессий и историй, связанных с ними.
Сталинизм возрождается не только вербально, но и в конкретных действиях – в вывешивании в общественных местах портретов Сталина и установлении ему памятников. А также в принятии новых законов: расширение понятия измены, закон об иностранных агентах, закон о нежелательных неправительственных организациях.
Я убежден, что необходимо дать жесткий и четкий ответ тем, кто утверждает, что нет никаких данных о совершении Сталиным преступлений. Мне кажется, надо подумать, как поддержать прозвучавшую в публикациях инициативу об общественном трибунале над Сталиным и его соратниками, который бы рассмотрел совершение ими тяжких преступлений с точки зрения как советского законодательства, так и международных норм – преступлений против мира и человечности".
! Орфография и стилистика автора сохранены
